В веселое мирное
время к Волошину приезжали по двадцать человек одновременно -
литераторы, художники, актеры, с семьями... Гостей встречал (и
теперь встречает) «огромный лик царицы Таиах...». Загадочная
египетская царица улыбается в День рождения хозяина 28 мая, точнее,
в ночь рождения, когда через открытое окно ее лик освещает луна...
Денег Максимилиан Александрович с гостей не брал (его бы замучили
налогами), располагались «дачники» чаще всего на полу, готовили и
обслуживали себя сами. Почетным гостям дозволялось ночевать даже в
мастерской поэта, под бюстом Таиах. Дни проводили на пляже -
купались, собирали камни, устраивали выставки лучших коктебельских
самоцветов, распределяя их по форме на «собак», «коров»,
«лягушек»...
Мария Степановна
Заболоцкая (в замужестве Волошина) родилась в бедной семье. Она была
настолько отчаянной от природы, что после смерти отца, подростком,
пыталась даже отравиться, лишь бы избавить мать от себя как от
лишнего «рта». Двенадцатилетнюю девочку спасли; узнав из газет об
этом недетском поступке, сразу несколько богатых семей предложили
взять ее на воспитание. Одно время жила Маруся в семье художника
Николая Ярошенко.
Похоже, что именно эти годы привили ей серьезный
и, увы, односторонний взгляд на живопись, который помешал в будущем
оценить акварели Максимилиана Волошина. Как известно, деспотичная
Мария Степановна ругала мужа за трату времени на эти «бесполезные
картинки», многие из которых он, к тому же, раздаривал друзьям. По
вечерам затевали поэтические вечера, розыгрыши, ставили пьесы. Часто
и подолгу читал стихи не лишенный честолюбия Волошин. Ему громко
аплодировали, его превозносили.
Однажды был вечер
новых стихов Валерия Брюсова, с которым у Волошина давно
установилось некое «недоброжелательное равнодушие». Вечер, как пишет
Владимир Купченко в Книге «Странствие Максимилиана Волошина»,
«прошел вяло: аудитория реагировала глубоким молчанием». Заметим,
что Брюсов был поэтом настоящим, а слушатели - глубоко
образованными. Почему же так? Ведь и сам Валерий Яковлевич заметил,
что Коктебель сегодня - единственный литературный центр в России. «В
Москве... я могу перевидать столько людей в разных местах в течение
недели, месяца, могу собрать у себя раз в год на именины своих
друзей, но иметь постоянно вокруг себя такой круг и вести настолько
содержательные беседы я не имею возможности!». Вероятно, гости
подыгрывали своему кумиру, не терпя рядом с ним соперников, вот и
«прокатили» Брюсова.
Сама судьба, не
щадившая, впрочем, и хозяина, жестоко обошлась с приехавшим в
Коктебель Брюсовым. Вместе со своей спутницей Адалис он пошел на
Карадаг, не зная, как неожиданно может поменяться в этих местах
погода. Давнее событие, затмевая мысли о соперничестве, и теперь
может послужить уроком для приезжих. Заглянем опять в книгу В.
Купченко: «Жара была свирепая, но пошли почти все, человек сорок.
Все лето стояла засуха, а тут неожиданно налетела гроза. Путники
едва поднялись на холмы по пути к Северному перевалу, спрятаться
было негде. Дождь усиливался -надо было успеть вернуться, пока вода
не отрезала путь. По Кордонной балке катился мутный поток высотой по
пояс. Волошин предложил всем взяться за руки и переправляться
цепочкой. На другом берегу он осмотрелся: «Где Брюсов?...» - «Он
идет с Адалис, спускается с холмов...»
--
Подойдя к речке,
когда пешая переправа была уже невозможна, Брюсов еще долго мок под
дождем, пока его со спутницей не перевез на лошади болгарин. Это,
может быть, и было началом того крупозного воспаления легких, от
которого он через месяц умер, считал Волошин». Как бы то ни было,
гости продолжали походы, а утро почти всегда начинали с пляжа. Пляжи
в то время разгораживались невысокими заборами на мужскую и женскую
половину; купались гости нагишом, утверждая культ тела, чем вызывали
страшное возмущение соседей-курортников и строгих местных жителей.
Как раз во времена этой «коммуны» и зародилась традиция современного
коктебельского нудизма.
Марина Цветаева
(1892-1941) впервые приехала в Коктебель в мае 1911 года. Она была
уже знакома с Волошиным; знакомство началось с подаренного ему
первого сборника стихов «Вечерний альбом». И сразу в ответ - большое
стихотворение, которое заканчивается строфами: Кто Вам дал такую
ясность красок? / Кто Вам дал такую ясность слов? / Смелость все
сказать: от детских ласок / До весенних новолунных снов? / Ваша
книга - это весть «оттуда», / Утренняя благостная весть. / Я давно
уж не приемлю чуда, / Но как сладко слышать: «Чудо - есть!»
Марина Цветаева -
дочь профессора, основателя Московского музея изобразительных
искусств. Сочинять стихи начала в детстве и рано почувствовала, что
ее «стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед». Сочиняла
Марина коротко, броско, сложно, совмещая, казалось бы несовместимое.
Образом, намеком, эмоцией она вбрасывает в сознание читателя свою
мысль, и словесная картинка остается в памяти, вызывая ответные
размышления и переживания. Цветаева не приняла революцию 1917 года,
ее муж был белым офицером. «Я не так ненавидела красных, как любила
белых», - читаем в ее воспоминаниях. В 1822 году Марина Ивановна
уехала в Чехию, затем в Париж. В 1939 году ее семья вернулась на
Родину - сначала муж с дочерью, потом Марина, а с нею - сын.
Ненужная стране, одинокая (дочь в тюрьме, муж расстрелян), в 1941
году, в эвакуации, Цветаева покончила с собой.
Марина Цветаева
отметит в одном из писем: «М. Волошину я обязана первым
самосознанием себя как поэта». Да, при ее-то чувствительности и
самолюбии, та похвала маститого поэта явилась просто небесным даром!
После смерти друга и поэтического собрата она воздала его памяти,
написав лучший очерк воспоминаний про Волошина «Живое о живом». Это
тоже словесная картина, только уже не акварель. Нарочито рваные
фразы, в которых наугад брошенные, но бьющие без промаха образы
подобны грубоватым масляным мазкам тончайше подобранного колера:
«Неутомимый ходок.
Ненасытный ходок. Сколько раз - он и я - по звенящим от засухи
тропкам, или вовсе без тропок, по хребтам, без помощи рук, с камнем
во рту (говорят, отбивает жажду, но жажду беседы он у нас не
отбивал), итак, с камнем во рту... как только свидевшиеся друзья -в
непрерывности беседы и ходьбы - часами -летами — все вверх, все
вверх. Пот лил и высыхал, нет, высыхал, не успев пролиться, беседа
не пересыхала - он был неутомимый собеседник, то есть тот же ходок
по дорогам мысли и слова...». Марина Цветаева о Волошине.
«Творчество Волошина - плотное, весомое, почти что творчество самой
материи, с силами, не нисходящими свыше, а подаваемые той - мало
насквозь прогретой, - сожженной, сухой, как кремень, землей, по
которой он так много ходил и под которой теперь лежит...
